Налоговый конспект
Орг/юр-конспект
Конспект маневров
Околоналоговый конспект
Мистификации
Конспект рисунков
политика
и 
Отдых души
Детская площадка
Инфляция коррупции
Темнее всего — перед рассветом.
Д. Дизраэли
При обозначении типов инфляции (инфляция вследствие спроса, инфляция вследствие затрат) слово «вследствие» принято опускать — именно с учетом этого и следует воспринимать наш заголовок.
Итак, о болезни и лекарствах.
1. Экономическое электричество:
от импортных батареек либо от сети
Пришло время, когда примитивный монетаризм («все беды экономики — от большого количества денег») перестает выдерживать неравную борьбу устаревшей теории с экономикой и неизбежным прогрессом. И теперь те страны, которые — еще в докризисную эпоху — угораздило встать на разваливавшиеся рельсы политики «дорогих денег», оставшись сейчас без этих денег (ибо до́роги они могут быть лишь тогда, когда их не хватает), начинают всерьез задумываться над тем, где их взять.
Опознать эти страны не сложно: где высокий ссудный процент, там, следовательно, деньги и в дефиците. Вопрос, что первично — высокий процент или малое количество денег, есть вопрос о первичности курицы/яйца; важно здесь лишь то, что данное экономическое преступление порождено вульгарным монетаризмом. Именно эта теория приучила несмышленые этносы (включая, к примеру, наш) бороться с любой инфляцией так, как если бы она была инфляцией спроса, то есть была вызвана чрезмерным количеством денег, которые некуда девать. (Хотя даже в древнем СССР причиной инфляции явилось отнюдь не это, а принудительное искажение структуры цен, когда при общей нищете возникал избыток спроса на то, что продавалось неэкономически дешево.)
Совершенно очевидно: отечественная инфляция первопричиной имеет ну никак не наличие у народа лишних денег. Ее причина иная — элементарное неумение что-то делать нормально, то есть на уровне приемлемого соотношения затрат и качества. К тому же непомерная — как для нашего никакого качества — себестоимость (несмотря на разрекламированную «дешевизну рабочей силы») помножилась в наших специфических условиях на олигархическую жадность (желаемый коэффициент эффективности не 0,12/0,15, а где-то 0,3/0,5 — то есть окупаемость за 2 или 3 года). Это и обусловило несопоставимо высокий уровень цен на единицу отечественной некачественной товарной массы (включая в товары все, что подлежит продаже, в том числе услуги, права и пр.).
И когда с такой инфляцией затрат борются так, как если бы это была инфляция спроса,— недопечаткой денег и высоким ссудным процентом, что взаимообуславливает друг друга,— столь дикая экономика приводит к отсутствию спроса, следовательно — бессмысленности производства, следовательно — отсутствию внутренней конкуренции, следовательно — незаинтересованности в качестве, следовательно — ненужности квалифицированного (и требующего высокой оплаты!) труда. В итоге платежеспособный спрос становится неплатежеспособным, отчего вся цепочка начинается сначала, и так — по замкнутому кругу при обильных взаимосвязях (в том числе не перечисленных) между всеми указанными (и не указанными) незаинтересованностями. Выход из этого круга без серьезного наружного импульса невозможен.
Такова естественная расплата за «приличный» курс национальной денежной единицы — курс, не обусловленный экономически, а искусственно взвинченный недопечаткой денег и высоким ссудным процентом. Так в странах, керующихся старыми американскими учебниками (писанными еще в дообамье), вымывается кровь экономики, болезнь загоняется вовнутрь, а градусник — курс — показывает нормальные цифры (вследствие лечения высокой температуры помещением больного в холодильник).
Импульсом же, который бы позволил порочный круг разорвать, может быть лишь вброс денежной массы — хотя бы до «заслуженного» такой экономикой. Это вызовет всплеск и спроса, и производства, и конкуренции, и вынужденного в таком случае качества, а значит — и зарплат, то есть тогда замкнется цепочка уже противоположного характера (что в конечном итоге приведет к экономически обусловленному — вследствие производственного роста — падению цен, уже «заслуженному» подорожанию денег, росту ссудного процента и снижению денежной массы).
Достичь такого экономического счастья можно теоретически двумя способами (не считая налоговых изменений, о которых — чуть позже):
занять недостающие деньги за рубежом
или нарисовать их самостоятельно.
На руинах поверженного жизнью монетаризма именно к этой двумерной плоскости все и сводится.
При обоих вариантах (а, возможно, разумеется, и их сочетание — тут всё дело в пропорциях) новая денежная масса будет давить на рынок, увеличивая цены и заставляя тем самым потребителя платить в неявном виде «налог на недопотребление» (не успел потратить вовремя — деньги обесценились). Этот неявный налог, объективно обусловленный экономическим состоянием страны, будет заставлять тех, кто зарабатывает относительно много, выбирать:
либо «временно лишние» деньги всё равно тратить,
либо их обменивать на СКВ и тогда терять на марже (что эффективно подвигает именно к тратам, безусловно, лишь в случае принудительного увеличения такой маржи, то есть ограничения ее снизу; иначе вместо всплеска спроса будет, наоборот, его отток через накопление инвалюты «до лучших времен»).
Путь «рисования» денег означает, по сути, искусственное придание денежным знакам (и их обязательным к приему эквивалентам) большего количественного значения, чем имеет выраженная в тех же единицах противостоящая этой денежной массе совокупность предлагаемых к продаже товаров (свойств, работ, услуг, прав и т. д.). По мере вызванного эмиссией всплеска спроса и, значит, производства необеспеченные (изначально) деньги будут постепенно — как бы задним числом — обеспечиваться товарным приростом.
Социально значимый рост цен в этой ситуации отстает от роста денежной массы, причем вследствие не только какого-то всё равно остающегося отложенного спроса (эти деньги на цены почти не влияют), но и роста производства, вызванного денежным приливом. Зарплаты же вполне могут расти быстрее, чем денежная масса,— из-за социальных трат «допечаток» (на развитие спроса) и — главное — повышения удельного веса оплаты труда в цене, вызванного борьбой за качество, неизбежной при конкуренции. В таких условиях даже до «всеобщей и полной гармонизации» рост цен тем более отстает от роста зарплат, что является очень позитивным. В той же части, где рост цен обеспечивается ростом зарплат, он «социально не страшен».
А вот займы снаружи (у МВФ etc), которые тоже — как и деньги просто напечатанные (либо безналично «объявленные») — влияют своей суммой на рост цен, гораздо опаснее.
Прежде всего, их нужно будет еще и когда-то отдавать (причем, естественно, с процентами). Это означает не только кабальную зависимость от кредиторов, но и перенесение проблемы на будущее, когда — если до тех пор не наступит (благодаря эффективному деньгоиспользованию) экономическое исцеление — опять придется решать ту же дилемму: снова занимать или теперь уже самим печатать?
При этом, правда, может сохраняться на практически прежнем уровне валютный курс, остающийся для национальной валюты выше заслуженного. Как следствие, сохраняется явно не критический импорт (покупать выходит дешевле) и затрудняется экспорт (продавать, зарабатывая чересчур дорогие гривни, сложно). В результате экономика дает работу не своим производителям (они теряют и зарубежный рынок, и внутренний), а чужим, в связи с чем проблема недопотребления собственной продукции еще больше загоняется вглубь.
Тем более странно, когда — вопреки опыту и Китая, и (в последнее время) США, да и не только их — политику дорогих денег, в мире уже не модную, упорно продолжает «партия экспортеров». (Хотя получающим гривневые супердоходы олигархам дорогая гривня выгодна — независимо от партийности.) А может, поступать иначе унаследованные кредиторы не позволяют?
Сами же они, цивилизованные, ползучую девальвацию у себя с удовольствием допускают, просто мы этого не замечаем, потому что гривня тоже падает — но не по добровольному решению, а оттого, что уже не можем удержать. Грозящий же резкий обвал нацвалюты — вследствие эффекта разорвавшейся пружины — никакой пользы (кроме вреда) не принесет ввиду резкости такого обвала (а вот весь вред будет получен сполна), и вслед за «плановым» убиением экспорта снова произойдет уже «внеплановое» и резкое удушение импорта товаров и услуг.
Но вернемся к импорту денег.
Рост цен в этой ситуации, конечно, тоже отстает от роста количества денег, ведь внешние займы, как правило, идут не на социальные цели, а в основном «на развитие производства», из-за чего разрыв между увеличивающейся товарной массой и ничтожным спросом еще больше растет. Поскольку же при этом отстает от роста количества денег и рост оплаты труда (опять же — поскольку деньги идут не на спрос, а на производство), происходит «соревнование» отставаний от увеличения денежной массы — отставания от нее роста цен и отставания от нее же увеличения зарплат.
Это и есть стагнация/стагфляция: денег больше (пока не пришла пора их отдавать), а толку нет: разрыв, который нужно преодолеть, только растет; на этом жалком фоне исходные никакие доходы примерно такими же никакими (в сопоставимых единицах) и остаются. Ну а источником средств для возврата займов перепроизводство, понятно, точно быть не может.
Впрочем, этого возврата реально и не ждут: кредиторы удовлетворяются «просто» экономическим (и, следовательно, политическим!) закабалением. Да и нецелевое использование ссуженных средств отслеживается не всегда скрупулезно: лишь бы не на спрос, который может действительно оживить экономику; а вот на накопления тех, кто в этом спросе на отечественное все равно не участвует, направлять деньги никто не мешает. В результате даже контроль Центробанка и пр. за расходованием денег, самостоятельно нарисованных, оказывался и то более серьезным — в связи с чем именно займы, а не такое рисование, создавали оптимальные условия для коррупции.
Посмотрим, что изменится теперь — когда Нацбанк возглавил не прожженный монетарист, а [пока] никакой свой...
Ну а до сих пор при всех властях инфляция коррупции чудесным образом дополняла инфляцию затрат (если говорить упрощенно-схематично, без нюансов!) и успешно с ней сосуществовала. Причем — под лозунгом борьбы с инфляцией спроса, которой нет, как нет и самого излишнего спроса. «Чтоб я так жил, как вы тут сидите и врете...»
2. Налоги: все точь-в-точь как есть, только немножко наоборот
Эффективным антиинфляционным фактором, как уже отмечалось выше, может быть стимулирующая роль налогообложения (ныне вообще отсутствующая). Разумеется — если налоги будут формировать дополнительный интерес в снижении затрат (являющихся при их непомерной величине истинной причиной инфляции, когда нет лишнего спроса) и росте потребления.
Итак, некоррумпированное налогообложение — против инфляции коррупции.
2.1. Узаконить мудрое беззаконие
Прямая зависимость от экономического эффекта приемлема при формировании на предприятии фондов экономического стимулирования, но недопустима при определении надлежащих к уплате налогов, ибо такая зависимость налогов от прибыли провоцирует снижение выгодности эффективной работы. Эту азбучную истину учитывать не принято, с чем и связано обложение эффекта вместо обложения оборота.
Между тем, обложение оборота, равномерно налагаемое на весь размер выручки, а не только на прибыль, позволяет не только уйти от дестимулирования этой самой прибыли, но и является несравненно более простым, а потому и уклониться от такого обложения гораздо сложнее.
То же касается сравнения обложения оборота с обложением зарплат в качестве самого налогообильного элемента стоимости, вынуждающим скрывать настоящий размер зарплат, да и вообще уменьшать их сумму, из-за чего тормозится спрос, а следовательно — производство.
В качестве контраргумента против обложения выручки традиционно принято называть его опасность для материалоемких производств — дескать, их можно налогом с выручки полностью загубить. Однако, когда с учетом суммы полной себестоимости (а не только нового труда) формируется прибыль (безразлично кем — предприятием при калькуляции цены или же рынком, которому тоже все равно, какая именно часть общих затрат отражает собственный вклад данной фирмы), против такого учета матзатрат никто не возражает. Но, как только они начинают влиять не просто на прибыль, а еще и на налоги, это объявляется несправедливым и губительным (хотя накрутку прибыли — пусть и рынком — на чужой труд губительной никто не называет).
По существу при сегодняшнем механизме обложения добавленной стоимости и ее отдельных элементов — зарплат и прибыли — действуют негласные налоговые каникулы для тех, у кого удельный вес добавленной стоимости мал. Ну а то, что им самим в абсолютных цифрах и остается меньше, обманчиво: при соотнесении с численностью персонала и зарплата, и прибыль до вычета связанных с ними налогов и начислений оказываются значительно больше, чем у других,— вследствие вышеупомянутого влияния «чужих» материалов; а за счет их же, материалов, неучета при определении налоговой базы данная диспропорция сохраняется. Это развращает такие предприятия и порождает самоедскую экономику с её множеством ничего не создающих посредников-перепродавцов (на которых, к тому же, намеренно показывают оседание большей части прибыли «респектабельные» производители, впрочем, оседание ненадолго — только до отправки ее в офшоры с соответствующим налогоуменьшением).
Обложение же оборота — напротив — вынуждает объединяться (во избежание повторного обложения одного и того же, то есть кумулятивного эффекта) в вертикально интегрированные комплексы. Такое объединение позволяет убрать самую экономически не обоснованную часть цены — накрутки на накрутки. (Сегодня же, повторяемся, такие накрутки — всюду, ибо крутятся они на всё, что есть в цене, позволяя тем самым получать — при сопоставлении с ничтожной численностью на предприятиях-посредниках — колоссальные сверхдоходы; при обложении же учитывается только сама добавленная стоимость — без учета того, что ее колоссальная сумма, заработанная овеществленной массой чужого труда, приходится на несколько человек.)
Итак, если среди функций налогообложения окажутся, таким образом, функции не только устрашения/наказания (а следовательно — коррупции!), а также искусственной занятости (вследствие сложности), но и стимулирующая, то можно, кроме того, достичь:
и гораздо большей справедливости (учета чужого труда не только при формировании прибыли/цены, но и при налогообложении),
и гораздо большей фискальной эффективности (когда при расчете налоговой базы ничего из выручки не вычитается, осложняется всевозможная налоговая химия),
и реального снижения цен (вследствие прекращения их повышения каждым из лишних звеньев — за счет ликвидации таких звеньев).
Ставка налога должна при этом исходить из желаемой государством суммы общей налоговой массы и валового продукта — со всем его повторным счетом, при этом по мере перехода к интегрированным комплексам (убирающим повторы) ставка будет расти, а с ростом производства — снижаться. Безусловно, должно учитываться и то, что какие-то другие налоги сохранятся (но не на прибыль и не НДС!) — например, необходим акцизный сбор, «персонифицированно» (по видам продукции!) реагирующий на разницу между уровнем цен и себестоимостью в тех отраслях, где эта разница зашкаливает.
Импортные пошлины со временем станут не нужны: против импорта уже в достаточной мере будет работать факт неизбежного обложения полной выручки, а не привычной разницы в ценах.
А вот ставка для экспорта — должна быть сниженной, поскольку экспорт не просто обеспечивает отечественного производителя работой, но и делает это не за счет скудного отечественного спроса, сохраняя этот драгоценный спрос в неприкосновенности для чего-то другого.
В особых случаях — на начальном этапе — возможны и льготные индивидуальные ставки для супергигантов с учетом сложности их мгновенного приспособления к новым налоговым условиям.
А вот чего точно быть не должно, так это бартера — ни в каком виде! Первобытнообщинная экономика не совместима ни с цивилизованным рынком, ни с цивилизованным налогообложением.
Нужно сказать, что в неявном виде (наряду с явным — через единый налог с микробизнеса) обложение выручки уже сейчас применяется достаточно широко: негласный показатель налоговой нагрузки, постоянно используемый налоговиками как бы для сверки,— это оно самое и есть. Так что речь фактически идет лишь об узаконивании порядка, который — вне правового поля — «по жизни» и без того существует.
Кстати, как показали расчеты Совета предпринимателей при Кабмине (Совета, естественно, еще прошлого состава), налоговая нагрузка у юрлиц на едином налоге (которых, кстати, собирались изничтожить) оказалась значительно выше, чем в тех же отраслях у аналогичных предприятий, облагаемых по общей системе. То есть за простоту (а следовательно — за меньший штат бухгалтерии и меньшую угрозу штрафов) предприятия даже готовы расплачиваться большей суммой налогов, чем платили бы они же, будучи «нормальными»!
Простота — это как вежливость обложения: ничто не стоит государству так дешево и не ценится предприятиями так дорого. Ну а против нее работает лишь то, что чиновникам при такой простоте будет гораздо сложнее нагревать руки.
2.2. Не с людей, а людям
Что касается действенного стимулирования налогами роста спроса, то оно возможно в случае реализации принципиально иного подхода к обложению физических лиц.
Налог с дохода физлиц непосредственно взиматься не должен — его желаемую сумму просто необходимо учитывать государству при определении ставки с юрлиц, на общих основаниях распространяющейся, кстати, и на выручку предпринимателей без образования юрлица.
То же касается всевозможных страховых начислений/удержаний: всё — в общий котел, а уже сама Родина пусть делит его содержимое между разнообразными фондами и многочисленными направлениями.
Ну а граждане должны не платить налог, а наоборот, получать его от государства обратно (что также должно быть заложено в ставку) — за произведенные ими покупки. Причем — даже без вычета приобретений импорта, ведь импорт дает работу и торговле (расплатившейся с государством, напомним, налогом со всего оборота!), и разнообразной инфраструктуре.
Мелкие приобретения могут засчитываться при этом по нормативу, крупные — по чекам. (А коль каждому понадобится чек, то скрыть выручку торговле будет гораздо труднее.)
Не будет возвратов, таким образом, лишь по той части доходов физлиц (обложенных в составе выручки у предприятий, этот доход выплативших), которая была вывезена за рубеж или стала отложенным спросом — например, обменявшись на валюту. (Для банков, видимо, здесь объектом обложения тоже должен быть общий оборот, а не маржа, вот принудительно-административно ограничивать эту маржу снизу — чтоб не меньше! — уже и не понадобится: будет маржа маленькой — так ее просто не хватит на налог.)
Получать за потраченное что-то обратно будут — на общих основаниях — и граждане-предприниматели: в качестве предпринимателей они налог уже заплатили, а в качестве физлиц — сами получают «сдачу» от государства.
* * *
О ненужности/вредности допечатки денег и/или обложения оборота можно умничать тогда, когда эффективно и на свету работает действующая экономическая система. Когда же она находится на дне темной ямы, то со дна — любое движение будет направлено вверх, к солнцу. Если, конечно, за дело не берутся геологи (пример известен), которые станут бурить вглубь — в частности, пытаясь заменить плохие налоговые законы на ОЧЕНЬ плохой Налоговый кодекс, чему помешал (увы, частично!) уже непосредственно народ.
Сохранение внешних займов с их коррупционным использованием и не менее коррупционной (потому что сложной) системы налогообложения — это стабильное движение как раз вглубь.
Захотим — все у нас получится. Нужно только начать шевеление каким-то иным — кроме бурения — способом, ибо сам по себе рассвет в яме не случится.
Постоянный адрес материала http://samoe.in.ua/index.php?pub=408