Налоговый конспект
Орг/юр-конспект
Конспект маневров
Околоналоговый конспект
Мистификации
Конспект рисунков
политика
и 
Отдых души
Детская площадка
Гривнекарбованец, или Как защитить социально уязвимых и завести экономику
без роста цен и падения нацвалюты
Казалось бы, депутат ВР должен нечто подобное давать в виде проекта закона, а не как статью. Однако же, во-первых, чтобы избежать ошибок, хотелось бы посоветоваться, а во-вторых…
Уж очень странной получается судьба моих ключевых законопроектов —
и о том, что досрочное отбирание НДС у предприятий допустимо (если вообще допустимо!) лишь тогда, когда эти средства фактически получены, а не просто по отгрузке, когда денег нет, а их нужно досрочно заплатить;
и о том, что нельзя облагать оборот по ставке 70% в зависимости от названия договора, как это учудили по газу, убивая интерес инвесторов;
и о том, что инфляция вынуждает фиксировать загрансуточные в инвалюте;
и о том, что фиксирование кредита в гривне должно быть увязано с соответствующей процентной ставкой — не такой, как если долг зафиксирован в СКВ,—
всё это просто лежит и никуда не выносится, хотя спикер Рады жалуется на малое число законопроектов.
Хилый аппарат Рады не справляется с моей законотворческой скоростью? Или происходит что-то иное?
Оказывается, не просто зал ВР совершенно не приспособлен для работы — кипа бумаг просто не помещается на узеньком столике, заглянуть же внутрь их иногда вообще невозможно;
не просто зарплата депутата никак не рассчитана на отсутствие левых приработков (или дивидендов) — у меня из 4.800 чистыми после оплаты гостиницы (3.000) и некомпенсируемой части вынужденного проезда (4.000 – 2.300 = 1700) остается 100 грн, и жить я должен гонорарами от иной деятельности;
но еще и вдобавок ко всему — неугодные (кому-то) законопроекты нет возможности довести до зала и голосования.
А зачем тогда все мы вообще нужны?
Отвечать за чужие решения?
Для просто голосований хватило бы 8–12 депутатов — по числу руководителей [под]фракций, раз уж отступать от партийной линии все равно нельзя; зачем тогда остальные более 400, коль сделать что-то самостоятельно они все равно не могут?
Тихонько спросить у более опытных, как пробивать путь своим законопроектам? Извините, я лучше спрошу очень громко — через СМИ, не обессудьте.
Законодатель, если он хочет сделать нечто большее, чем подменять в своем округе начальников ЖЭКов, вынужден постоянно бороться с аппаратом, с Системой.
Он не только поставлен фактически в условия, когда работать честно не может при всем желании, но еще и любая инициатива его — бесполезна! Если он за ней не ухаживает, как за ребенком.
Что же в этих условиях говорить о какой-то самореализации или защите простых людей, коль и депутат должен прилагать для реального законопрохождения некие сверхусилия, живя при этом, кстати, за счет чего угодно (вот тут незаконных возможностей предостаточно), только не за счет официальной зарплаты…
Зловещая Система настроена на жизнь не по правилам, а по понятиям — в том числе в Парламенте. Кто в Раде не вор — тот просто волонтер.
Но когда даже рядовой член ВР может только с огромным трудом противостоять Системе, какое может быть в такой стране существование остальных? Им-то «решать вопросы» гораздо сложнее!
О них, об остальных, и замолвлю слово после этой затянувшейся (но честной) вынужденной преамбулы.
Относительно необходимости хоть какой-то социальной защиты вымирающей части страны постоянно твердит оппозиция, не называя в то же время источников — где брать деньги на это на всё, ею же, когда она оппозицией не была, украденные.
В условиях практически полного отсутствия спроса на отечественное (кроме как на то, что можно съесть, выпить или выкурить) экономика беднеет настолько, что страна становится слабой и не способной к сопротивлению, это в свою очередь вызывает соблазн у потенциального агрессора, так отсутствие спроса у живых вызывает — через спровоцированную нищей беззащитностью войну — спрос у потенциально мертвых: на продукцию военную.
Без спроса нет смысла что-то производить, предприятия работают друг на друга, а не на население, налоги у одних автоматически уменьшают налога у других (ну — ПОЧТИ автоматически), бюджету ничего не остается (тоже — ПОЧТИ), а экономика становится виртуальной, как ресторан для собственных поваров.
Когда все несут деньги или в обменные пункты, или для приобретения чего-то китайского, спрос на отечественное, чтобы завести экономику реальную, необходимо стимулировать не только лозунгами — особенно при очень неудачном соотношении традиционно низкого качества и не соответствующей ему сверхвысокой себестоимости, каковое соотношение и отвращает от родных товаров (если их только нельзя засунуть в рот).
Решить проблему искусственного стимулирования спроса и при этом дать деньги социально не защищенным слоям населения — цели взаимосвязанные: будут деньги, будет и спрос, если только деньги эти будут целевыми — только на украинские товары/работы/услуги. Или еще — на налоги.
Кое-что на эту тему я уже писал ранее, но сейчас — подробнее, с усилием на антиинфляционном аспекте.
Раздаваемые беднейшим в качестве целевых субсидий социально-налоговые сертификаты — будем их называть в дальнейшем по старой памяти карбованцами — и людям дадут пожить, и экономику заведут спросом на отечественное.
Получающие их предприятия в обмен на право на такое получение (кто не хочет — не надо, пусть новый спрос уйдет к конкурентам) должны быть обязаны сохранять и дешевую номенклатуру в прежнем объеме, и цены. Родина им — дополнительный спрос, они Родине — стабильность цен.
Потратить полученное они смогут либо тоже на нечто отечественное, либо на какие-то налоги (видимо, в рамках установленного перечня) — заодно и платить налоги станет выгодно: это позволит принимать больше карбованцев, чем налоговым теневикам.
Получившее же этими карбованцами налоги государство сможет ими оплачивать родным предприятиям госзаказ или его часть.
Еще — ими можно выдавать часть стандартных социальных выплат (и не только в сумме, равной их повышению), ведь и пенсионеры, и студенты все равно тратят часть денег на отечественное, в отличие от более зажиточных слоев, которые пособия не получают. Это позволит (главное!) увеличить саму сумму выдаваемого — по предложенному здесь механизму.
В целях социальной защиты, кстати, second-hand можно тоже условно приравнять к отечественной продукции, продавая за карбованцы: и деньги эти станут более востребованными, и торговле (с какой-то инфраструктурой) работа будет, и свой производитель почти не пострадает — тот, кто привык отовариваться «из вторых рук», к нему все равно не ходок.
Давая деньги банкам на обмен СКВ, государство тоже может их часть выдавать в карбованцах: покупай, «валютчик», родное — хотя бы немного; заодно и государство свои карбованцы пристроит, а значит, сможет их больше принимать в качестве налогов.
Вытеснение гривневой массы карбованцами ограниченного использования наверняка создаст между грн и крб некий неофициальный рыночный курс — в пользу, естественно, обычной гривни. Не сильно отличаясь от 1, он позволит, тем не менее, за счет этой курсовой разницы «замещающе эмитировать» социальные карбованцы, не создавая инфляционного напряжения; курс же гривни, которая будет частично вытеснена, и вовсе вырастет (а в дальнейшем — подрастет еще и вследствие вызванной новым спросом новой товарной массы).
Дополнительным антиинфляционным гарантом является запрет на рост цен тем, кто принимает карбованцы;
принимающим же гривни будет и вовсе не до роста цен:
покупатель уходит к тем, кто принимает карбованцы, причем не только новый, но и старый;
рынок товаров вследствие нового спроса расширяется;
и уж не тем, кто принимает «более дорогие» деньги при этом увеличивать цены.
Но даже если некий всплеск цен (но не падение курса гривни!) и будет, он быстро сойдет на нет вследствие неизбежного при росте спроса увеличения товарной массы; при этом наиболее уязвимые все равно останутся в выигрыше — как адресаты целевой субсидии.
Пострадать могут (и это — в худшем случае) лишь любители обмена на валюту и те, кто совсем не покупает отечественных товаров,— для них временный возможный скачок цен в гривнях (в новых карбованцах он невозможен по определению) или «курсовая разница» станет своего рода небольшим налогом на недопотребление украинской продукции.
По сути, речь идет об очень мягкой (и с достаточным числом степеней защиты) денежной реформе. Бивалютной, временной и безопасной. Пригодной, кстати, не только для Украины. Конкретные цифры — надо считать. Небольшие риски — взвешивать. Более точную концепцию — продумывать. Но другого средства для выживания беднейших и для завода экономики пока не видно.
Инвестиции в страну, где на свое нет спроса, не идут.
Со дна ямы, где мы сейчас пребываем, любое реальное движение будет вверх.
Александр Кирш
народный депутат Украины
P. S. Прочитавшим полностью — особая благодарность.
Мой facebook (читаю ежедневно) — уже в ожидании обратной связи. Желательно — в виде альтернатив и/или предложений. Вдруг я что не учел.
Лозунг «Меньше красть надо!» — мне известен, но, во-первых, «всё уже украдено до нас», во-вторых, это — не ко мне, а к органам.
Что могут сегодня депутаты — я уже написал.
Предлагающим революции/экспроприации — тоже не ко мне. Хотелось бы всё решить без лишней крови.
Одобрять описанную концепцию можно тоже. Всё же не корысти ради, а от чистого сердца. Если понравится — таки пробью.
Постоянный адрес материала http://samoe.in.ua/index.php?pub=734